Интересные факты

Диктор: Большой международный сезон фигурного катания завершился командным чемпионатом мира, прошедшим в Японии. Каждую страну представляли восемь человек: дуэты в парном катания и танцах на льду, а также по два спортсмена в мужском и женском одиночном катании. Сборная России заняла третье место, всего два очка уступив команде Японии. Победили американцы, с большим отрывом. Не все сильнейшие фигуристы мира выступили на этом турнире. Например, в состав нашей команды вошла Елизавета Туктамышева, не попавшая на официальный мировой чемпионат. Но ни Алина Загитова, ни Евгения Медведева не приехали в Японию во второй раз за месяц. Очевидно, им вполне хватило медалей, добытых с первой попытки. Ведь и официальный чемпионат мира прошел в Японии меньше месяца назад.
Косинов: А я вот о чем хочу спросить знатоков, ценителей.
Вайцеховская: Как-то он нехорошо подхихикнул, да?
Конов: Это он готовится, сейчас какую-то гадость скажет.
Вайцеховская: Ну, давай.
Косинов: Какая гадость. Вот, объясните мне, пожалуйста, по завершении очередного большого сезона в фигурном катании, вот, что-то принципиально новое в этом сезоне в этом чудесном виде спорта произошло?
Вайцеховская: Да.
Косинов: Что?
Вайцеховская: В этом сезоне стало окончательно понятно, что самый ценный и самый важный элемент женского одиночного катания, отныне, это тройной аксель.
Конов: И стабильность.
Вайцеховская: Нет-нет-нет, тройной аксель важнее. Потому что стабильность рано или поздно появляется. А если акселя нет, то ему взяться неоткуда.
Косинов: А вот, для людей, которые неспособны отличить аксель от ритбергера…
Вайцеховская: В двух словах?
Конов: В трех.
Косинов: Нет, не надо технологию прыжка описывать.
Вайцеховская: А тут я не собираюсь описывать технологию прыжка, тут все очень просто. До недавнего времени тройной аксель, самый сложный прыжок женской программы, он был единичным. В этом году активно запрыгали дети четверные прыжки. И велик шанс, что выйдет кто-то очень субтильного телосложения, как мы видели в этом году казахстанскую спортсменку Элизабет Турсынбаеву, останется таким же во взрослом возрасте и будет прыгать четверные прыжки. Но: правила не разрешают женщинам включать четверной прыжок в короткую программу. А тройной аксель можно. И, значит, спортсменка, которая включит в программу, короткую, тройной аксель, она сразу имеет колоссальное преимущество в баллах. И два раза можно повторить этот прыжок в произвольной программе.
Конов: Одиночный и в каскаде.
Вайцеховская: Да. То есть, если у тебя четверной, но нет тройного акселя, то ты все равно сразу проигрываешь короткую программу. А этого уже нельзя делать в женском катании.
Косинов: А как вы полагаете, как долго просуществует запрет на четверные прыжки в короткой программе? Ведь это уже некое искусственно?
Вайцеховская: Я думаю, что он может быть отменен. Но я совершенно не исключаю, что одновременно с этим будет повышен возраст женского катания.
Конов: Я, кстати, до сих пор, даже после этого сезона, убежден в том, что надо детское фигурное катание от взрослого отделять.
Косинов: Каким образом?
Конов: 18 лет. Я считаю, что возраст в женском одиночном катании – 18 лет.
Косинов: Хорошо, пускай. А это вывод из нынешнего сезона, или это некое давнее убеждение?
Конов: Понимаешь, здесь проблема в том, что взрослые с детьми находятся абсолютно не в равных условиях. И по порогу понимания опасности, и по телосложению, и по весу.
Косинов: Но ведь это не вывод из того сезона, который мы только что пронаблюдали.
Вайцеховская: Можно я скажу страшную вещь?
Конов: Да.
Вайцеховская: Вась, ты абсолютно правильно все сейчас сказал. Но вот это вот – зона ответственности взрослого человека. И, если тренер, если родители сознательно идут на то, что они эксплуатируют вот эти вот перечисленные качества, то это некое преступление по отношению к ребенку. Я понимаю, что так было на протяжении многих лет, и не только в фигурном катании. Но тем не менее, это не меняет ситуации. И второй момент, на мой взгляд, очень опасный есть. Ведь, смотрите, мы очень много говорили и писали, всегда, что у нас в стране упор во многих видах спорта делается на юниорский спорт. В юниорском спорте человека выхолащивают. И, когда он поступает во взрослый спорт – у него нет уже ресурсов никаких, чтобы идти дальше, чтобы показывать этот результат.
Косинов: В том числе, и большого желания.
Вайцеховская: То же самое происходит сейчас, как мне кажется, есть опасность такая, в фигурном катании. Когда дети используют весь свой ресурс до наступления взрослого возраста. Да, их сменяют другие, да, медали никуда не деваются. Но что происходит с этими детьми? Я, например, смотрю сейчас, мне очень нравятся три наши юниорские девочки. Это Алена Косторная, прежде всего, Анна Щербакова и Саша Трусова. Но, при этом, я прекрасно понимаю, что ни Косторной, ни Щербаковой, ни Трусовой ни на какой следующей зимней Олимпиаде не будет. Или, по крайней мере, очень высока вероятность того, что их не будет. И мне это кажется отчаянно неправильным. Потому что они реально потрясающе талантливы. Я хочу их видеть, я хочу видеть, как они развиваются. Мне, например, была гораздо интереснее, с точки зрения самого фигурного катания, Алина Загитова в этом сезоне. В том сезоне, в олимпийском, она мне была интересна, в силу своего характера и умения использовать вот этот выпавший ей шанс. В этом году она совершенно другая. Точно так же, как совершенно другая взрослая Женя Медведева. Точно так же, как я не могу сравнить Лизу Туктамышеву ни с кем из маленьких девочек.
Конов: Для меня Лиза, вообще, это главное открытие сезона.
Вайцеховская: Ну, ты вообще театрал. Поэтому ты…
Конов: Да. Но Лиза очень хороша.
Вайцеховская: То есть, несмотря на то, что идет сумасшедшее техническое усложнение, ребята, не надо путать понятия. Это усложнение идет на том уровне, на который нормальный среднестатистический зритель вообще не обращает внимания, он этого уровня не видит.
Косинов: Ну, не случайно же я начал толковать о том, что подавляющее большинство любителей фигурного катания не отличают акселя от ритбергера.
Конов: Нет, потому что бОльшая часть, я думаю, что Лена меня поддержит, в любом случае, они исключительно смотрят фигурное катание по формуле «упал – не упал».
Косинов: Конечно.
Конов: Сколько там оборотов было…
Косинов: Ну, и плюс, эстетическое настроение.
Конов Конечно.
Вайцеховская: Но, при этом, от кого-то у них бегут мурашки по коже, а у кого-то не бегут. Знаете, вот, мой любимый один, один из любимых случаев – это был чемпионат мира 2003-го года в Вашингтоне. Но я, понимаете, как представитель прыжков в воду, честно скажу, я не люблю китайцев. Ну, не люблю я их. Хотя я никогда не китайцам не проигрывала. Доминирование такое тотальное началось позже. Поэтому, когда появились китайские пары, у меня не было никаких теплых чувств по отношению к ним вообще. Для меня это были какие-то пляшущие человечки.
Конов: Это роботы на льду.
Вайцеховская: И 2003-й год, чемпионат мира в Вашингтоне. Катается пара Сю Шень и Хонбо Жао. И они катают так, что зал за 30 секунд до конца программы начинает вставать. И у меня два воспоминания. Первое – я вижу, как люди начинают вставать. А второе – я вдруг осознаю, что я стою и аплодирую. Вот, если бы мне кто сказал, что такое может быть, я бы рассмеялась. Но это – было. И поэтому, когда ты пережил вот это, когда ты знаешь, что так бывает, когда ты знаешь, что люди могут кататься так, как каталась Ён А Ким, как каталась Мао Асада, как каталась Сотникова в Сочи, как каталась Загитова и Медведева в Пхёнчхане. И, когда у тебя по спине бегут мурашки величиной с комнатную собачку, то после этого никакой суррогат, никакие четверные прыжки, прыжки ради прыжков – они тебя не цепляют вообще никак.
Конов: Ну, здесь еще…
Косинов: Как раз-таки я, в подхват этого спича, хотел спросить: а в чем для тебя открытие, какое открытие для Василия Конова совершила в этом сезоне Елизавета Туктамышева?
Конов: Это просто взрослое красивое катание…
Вайцеховская: С двумя-тремя акселями, замечу.
Конов: Да. И это очень гармонично. Это не выглядит искусственно, когда у тебя прыжок – и ты просто думаешь, как бы тебе доехать до следующего, прыгнуть и не упасть. Это всё целостная программа, очень красивая, сама по себе.
Косинов: Вот, только эта целостная программа не была ею представлена на официальном чемпионате мира. Она лишь на командный попала.
Вайцеховская: Вот это вот, как говорится, это может быть…
Конов: …с кем угодно.
Вайцеховская: Случиться с кем угодно. Женя Медведева феноменально откаталась на Олимпийских Играх в Корее, но она осталась второй, то есть, она проиграла. Поэтому это совершенно другая вещь. Просто для того, чтобы сделать такую программу, вписать в нее не только все сложнейшие элементы, но и вот так ее преподнести, очень музыкально, очень легко. Я пересматривала несколько раз, там даже на этот тройной аксель – там в голову никому не придет, что он тройной. Он делается элементарно, как двойной. До такой программы надо дорасти. Надо, чтобы у тебя дорос организм. Надо, чтобы у тебя доросли внутренние резервы. Чтобы у тебя хватало сил, эмоциональных сил. Чтобы ты мог доехать эту программу.
Косинов: Чтобы душа доросла.
Вайцеховская: Потому что, например, Кихира, мне один из специалистов очень хорошо объяснил: ну, помнишь, когда у Чена, у великого и страшного Нейтана Чена был первый взрослый сезон, он просто не доехал сезон до конца.
Конов: Физически.
Вайцеховская: Он выиграл в середине пару турниров – и потом он сдулся. То же самое, я думаю, происходит с Кихирой. Потому что взрослые требования – это не юниорские требования. Все равно человек устает. Он устает от взрослых эмоций. Он устает от взрослого какого-то… от взрослой ответственности. Ну, это тяжело объяснить на словах, но все это есть. И все это… Вот, кстати, совсем недавнее интервью с Оксаной Баюл было, где она сказала замечательные слова: что, говорит, когда на тебя в 15 лет все это обрушивается, вся эта ответственность, внимание к каждому шагу со всех сторон, то никому в голову не приходит, что в 15 лет ребенок не может быть готов к этой ответственности, просто не может.
Конов: И здесь как раз важный момент – это то, что Лиза именно доросла. У нее этот шанс дорасти был. Мы видим ту же Липницкую, ту же Сотникову, которые не доросли, и всё.
Вайцеховская: Да, по разным причинам, но это произошло.
Конов: По разным причинам. Но сейчас у нас Лиза, у нас Соня, Женя, Алина, целая обойма юниорок у Тутберидзе. А мест-то в сборной три.
Косинов: Ну, да.
Конов: И, так или иначе, они сейчас внутри начнут друг друга пожирать и выбивать.
Вайцеховская: Причем, получается, что их будут пожирать девочки-скороспелки, срок годности которых год.
Косинов: Ну, да.
Конов: И здесь возникает вопрос: вот, собственно, перспективы-то какие, дальше что? Мы фактически вот этим вот внутренним ажиотажем и внутренней конкуренцией, на мой взгляд, мы сами себе вредим. И не только вредим, но еще и эти девочки – они все остаются, по большому счету, без профессии и с непонятными перспективы.
Косинов: Однако … в этой ситуации.
Конов: И здесь можно, конечно, уйти к Навке, к Плющенко, к Авербуху. Но это не то, чем ты будешь жить всю жизнь.
Вайцеховская: Знаешь, мне кажется, здесь мы забываем еще очень важную вещь. Вот, недавно я видела … такой групповой из школы Тутберидзе. И там было, ну, несколько десятков детей, на этом снимке. И подпись была такая, что и это еще далеко не полный состав. Так вот, мы не задумываемся, сколько вот этих детей стоит за Трусовой, Щербаковой и Косторной. А их – десятки. Куда они деваются? Они психически нормальные, после такой конкуренции, если они не выдержали этой конкуренции? А они только начинают жить. Что с ними будет после? Куда они могут пойти? Да никуда они не могут пойти. И, собственно говоря, мы имеем уже пример, когда вот из этой технологической бригады люди уходят к другим тренерам – и не показывают там результат. Потому что показывать нечем. Они уже вычерпаны до дна. Ради чего. Ради того, чтобы были медали? Да, это аргумент. Потому что медали всегда у нас, исторически сложилось, они ставились во главу. Но, если это превратится в систему – мне кажется, что фигурное катание можно будет вообще закрывать, как вид спорта.
Косинов: Но каким-то же образом до своего преклонного, по меркам одиночного женского катания, возраста доехала Елизавета Туктамышева, в состоянии, ну, как мне кажется…
Конов: Лизе, при этом, 22, 24?
Вайцеховская: 22—23.
Косинов: С 15-летними барышнями…
Конов: Я к тому, что мы в 22 считаем пенсионерками фигуристок.
Вайцеховская: Это просто следствие очень бережного отношения…
Косинов: Со стороны…
Вайцеховская: Со стороны тренера, и очень умной спортсменки. Вот этот вот симбиоз, понимаете, он, когда попадается умный тренер, умный спортсмен, и когда у них всё складывается, это всегда, если не мешают травмы, дает более долгоиграющий результат, чем когда имеет место выдающийся, в плане там каких-то качеств, тренер и дрессировка. Всё, что касается детей до наступления сознательного возраста, а в спорте он очень часто наступает позже, это дрессировка. Ну, давайте будем называть вещи своими именами.
Косинов: Не правда ли, мы сейчас толкуем о некоторой ответственности?
Вайцеховская: Естественно.
Косинов: А у нас ведь подкаст сегодня про ответственность и мотивацию, правда?
Вайцеховская: Просто этим можно пользоваться, а можно задуматься, чего ты хочешь на выходе. Чего ты хочешь, чтобы у тебя было 50 чемпионов, 100, 200, 300, сколько? Сколько, условно говоря…
Косинов: Ну, наверное, большинство тренеров хотели бы, чтобы у них было 50—100—300.
Вайцеховская: Вот, мне кажется, что каждый тренер должен себе хотя бы периодически задавать вопрос: сколько детских судеб ты готов подложить под собственное величие.
Косинов: Это точка в дискуссии об ответственности. Не правда ли, Вася? А раз так, то прошу.
Конов: Традиционно Денис, который с вами здоровается, предоставляет мне возможность попрощаться.